Условно-прикладное фехтование

Предыдущие статьи цикла:

Часть I. Тактическая правота в спортивном фехтовании и смежных дисциплинах

Краткое содержание предыдущих серий

В первой статье цикла мы поговорили о «странностях» правил олимпийского фехтования на рапирах, шпагах и эспадронах, о «тактической правоте» и электрофиксаторах.

Во второй статье мы начали разговор об основных различиях между фехтованием дофехтбучных времен и современным турнирным, и упомянули, что многие современные фехтовальщики воспринимают холодное оружие не в качестве инструмента, предназначенного для определённых воздействий на материальный мир, а как некую «вещь в себе», наделенную имманентным свойств наносить ущерб противнику при попадании, вне зависимости от того, какие усилия к этому прилагает боец и прилагает ли вообще. И правила турниров такому восприятия оружия только способствуют.

В третьей статье мы затронули тему «лотерейного фехтования» – то есть, такой манеры вести бой, когда в каждой конкретной схватке можно не слишком заботиться о своей безопасности, поскольку жизни бойца ничто не угрожает, и по итогам нескольких схваток статистика попаданий будет за него. В противовес этому, древние фехтовальщики понимали, что у противника в руках острый клинок, а сами они не бессмертны, поэтому у них не было возможности десять раз прыгать на противника и выигрывать за счёт статистики – нужно было всё сделать один раз, но 100% чисто.

Четвёртой серией стал перевод статьи «Сомнительно быстрое убийство», в которой, на примерах из настоящих дуэлей и отчётов современной судебной медицины, разбираются возможные последствия ударов клинком и утверждается, что в прискорбно многих случаях останавливающего действия ударов и уколов оказывается недостаточно для того, чтобы мгновенно, как в кино или спорте, выключить противника из боя. Поэтому, если боец хочет вернуться домой целым и невредимым, то ему, прежде чем поразить противника, стоит подумать о том, как он будет защищаться от весьма возможного ответного удара – дистанцией, взятием защиты, уклонением, контролем клинка противника…

Пятая статья цикла представляет собой краткий обзор того, что, согласно правилам, считается «ударами» на турнирах.

В дальнейшем ещё раз вернёмся к тому, какими могут быть последствия ударов в реальном бою – и чем это отличается от «ударов» в современных турнирных правилах.

Правильные удары

«Правильные удары» — в смысле, удары по правилам – это такие удары, которые приносят очки. В разных правилах очки присуждаются/не присуждаются (а иногда и отнимаются или караются штрафами и другими санкциями) за разные действия.

Конспективно пройдёмся по тому, что и как бывает в разных правилах. Излишне вдаваться в подробности конкретных дисциплин не будем, поскольку разных правил очень много, да к тому же многие из них постоянно меняются. Просто перечислим, что в принципе бывает.

1. Уколы и удары

Удары делятся на попадания остриём и лезвием. Обычно, это называется «колющие удары» и «рубящие удары» или проще – «уколы» и «удары». Режущие удары от рубящих составители правил обычно не отличают.

В некоторых правилах очки приносят только «колющие»; в других – только «рубящие»; в третьих – и те, и другие. Кроме того, в некоторых правилах неправильные удары (обычно, «колющие», как более травмоопасные) не просто не учитываются, но и прямо запрещены, и их нанесение карается теми или иными санкциями.

Естественно, отказ от половины арсенала резко меняет манеру боя. И дело тут не только в том, что те или иные удары не наносятся, но также и в том, что бойцам не нужно постоянно учитывать возможность нанесения такого удара противником.

Например, работа баклером в легкоклинковом дуэльном фехтовании сильно отличается от принятой в истфехе и спортмече. Хотя многие «дуэльщики», работая с баклерами, почти не используют уколы, но при этом постоянно вынуждены учитывать, что им в любой момент могут нанести колющий удар. Поэтому баклер большую часть времени прикрывает корпус спереди. Собственно, колющих при работе баклерами сравнительно не много именно потому, что большинство бойцов превентивно перекрывают баклером наиболее вероятные направления атаки.

В то же время, в истфехе и спортмече, где колющие запрещены, держать баклер перед корпусом бессмысленно – и соответственно, стойка у большинства бойцов совсем другая; бойцы, опять же, превентивно перекрывают наиболее вероятное направление атаки, а потому у большинства баклер по умолчанию подвешен на уровне головы. Чего во времена предков, судя по фехтбухам и иным изобразительным источникам, обычно не делали.

Кроме того, в дисциплинах, включающих и колющие, и рубящие удары, иногда они приносят разное количество очков. Причём, внятные объяснения, почему начисление очков происходит именно так, а не иначе, обычно, отсутствуют. Всё зависит исключительно от вкуса составителей конкретных правил. И от того, каких ударов тем или иным оружиям они хотят больше видеть на своих турнирах.

2. Зона поражения

Удары делятся на:

– попавшие в зону поражения – то есть, приносящие очки;

– не попавшие в зону поражения – то есть, не приносящие очков;

– попавшие в запрещённые зоны – то есть, штрафуемые тем или иным способом (штрафными очками, предупреждением, дисквалификацией).

К запрещённой зоне обычно относится пах; иногда затылок и стопы; реже что-то иное.

В зону поражения в ряде дисциплин не включают кисти рук, или только вооружённой руки, ноги ниже колен, или целиком; реже, что-то иное.

Кроме того, в целом ряде правил, попадания в разные зоны приносят разные количества очков. Как правило, приоритетной целью является голова, на втором месте корпус, на третьем – конечности. Иногда голова и корпус «уравниваются в правах», иногда отдельно выделяется «зона вешалки» (голова и надплечья).

Бывают и более сложные системы, когда попадания в одну и ту же зону одним и тем же оружием приносит разное количество очков, в зависимости от того, колющим был удар, или рубящим.

Если попадания в разные зоны приносят разное количество очков, то как правило, за конечности даётся одно очко, а за приоритетные зоны два или три очка. При этом, в ряде правил, в случае, если второй (третий) удар в конечность наносится одновременно с двух- или трёхочковым ударом, победа в сходе присуждается нанёсшему «смертельный» удар.

На мой взгляд, такая ситуация отдаёт абсурдом. Смотрите сами: умелый фехтовальщик дважды аккуратно, с безопасной дистанции, наносит удары по руке (или ноге), после чего его противник, понимая, что терять уже нечего, и напрочь забыв о защите, прыгает вперёд, и получая третий удар, одновременно таки наносит вожделенный трёхочковый – и побеждает.

Конечно, такое, в принципе, возможно и в реальной жизни. Но тут нужно учитывать, что каждый пропущенный удар по конечностям (если это был удар, а не касание), как минимум, снижает кондиции бойца. Если же удары только приносят очки, но не влияют на подвижность, ситуация становится несколько неоднозначной.

Такое положение дел приводит к тому, что многие вполне толковые турнирные бойцы не умеют толком ни атаковать, ни защищать конечности.

Действительно, представим, что один боец наносит удары по конечностям, а второй – в трёхочковую зону. Тогда второй может спокойно пропустить один или два удара, и после этого выиграть двух- или трёхочковым ударом. А это в свою очередь означает, что те, кто занимаются именно для участия в турнирах, вынужденно уделяют много времени отработке более выгодных атак в голову и в корпус, и мало – атакам в конечности. А раз конечности атакуют редко, то и научиться их толком защищать не получится – попросту, слишком мало практики.

Естественно, в реальной жизни всё наоборот: именно вооружённая рука оппонента является приоритетной целью – хотя бы потому, что она ближе к бойцу, а значит, удар по ней, при прочих равных, безопаснее, потому что, для попадания по ней, ему не нужно так сокращать дистанцию, как для удара по голове или корпусу. И только если рука надёжно закрыта, имеет смысл тянуться дальше.

Ещё одно любопытное следствие деления тела на зоны поражения – подставление под удар непоражаемой или менее ценной зоны. Когда-то, когда фехтовальные маски были дефицитом и вообще, фехтовали обычно без защиты, а потому удары придерживали, голова была запрещённой зоной, попадания в которую карались «самовыносом». Так отдельные любители фактически прятались за собственной головой. В итоге, и попасть в поражаемую зону трудно, и к тому же боишься: заденешь голову – и проиграешь.

Впрочем, эта проблема настолько очевидна и наглядна, что с ней составители правил вполне успешно борются, уравнивая цену удара, пришедшегося в место, которым попытались прикрыться, с местом, куда удар наносился. Да и удары теперь, когда все обзавелись защитой, стали посильнее, а потому желающих прикрывать рукой голову или корпус не так уж много.

Другое дело, почти повсеместно непоражаемая кисть вооружённой руки. С одной стороны, вполне понятно желание составителей правил уменьшить количество травм и облегчить себе судейство, поскольку на скорости отличить попадания по руке от попадания по гарде часто бывает проблематично.

Однако, у этого есть и негативные последствия: бойцы перестают беречь кисть, и это позволяет им совершенно спокойно совершать действия, которые в других обстоятельствах они сочли бы излишне рискованными. (Вот хоть I.33 посмотрите – что там в первую очередь баклером закрывают?)

То же самое касается исключения из зоны поражения ног. Как только ноги становятся непоражаемыми, бойцы тут же сосредотачивают своё внимание на среднем и верхнем уровнях, а стойка, как правило, резко становится шире. Перемещаться так, действительно, удобнее – но только до тех пор, пока ноги не отрубят.

3. Квалифицированные удары

В некоторых разновидностях фехтования, в погоне за объективностью подсчёта очков, начинают засчитывать любые прикосновения клинком к противнику (и его одежде), что рано или поздно приводит к «игре в салочки», которая была в своё время оправдана для бездоспешного игрового фехтования, но странно выглядит в контексте, например, брутального ножевого турнира.

Чтобы получалось совсем объективно, некоторые даже наносят на клинки какое-нибудь красящее вещество, чтобы, как в пейнтболе, не пропустить ни одного касания. Правда, отследить таким образом, лезвием ли приходит удар, как правило, не удаётся. О том, был ли этот удар – ударом, или только касанием одежды, и подавно, речь не идёт.

Однако, в большинстве разновидностей фехтования к качеству ударов всё-таки предъявляют хотя бы минимальные требования. Даже в олимпийском фехтовании на рапирах и шпагах засчитывается не любое касание остриём, а только обеспечивающее нажатие на кнопку (для рапиры – 500 гр и 1 мм глубины; для шпаги – 750 гр и 1,5 мм глубины – иначе электрофиксатор не сработает). А на саблях, где любое касание клинком поражаемой поверхности замыкает контакты, «уколы концом сабли, скользящие по поражаемой поверхности, или удары, лишь слегка задевшие противника («пассе»), не засчитываются».

При этом, до введения электрофиксатора, чтобы укол был засчитан, необходимо было, во-первых, зафиксировать остриё на поражаемой поверхности противника, а во-вторых, чтобы клинок изогнулся – что означало, что это таки укол, а не касание. С введением электрофиксатора, эти требования ушли в прошлое, и сейчас о них уже мало кто помнит. А тому, кто попытается так фехтовать, на современных соревнованиях ничего светить не будет. В целом, эти требования были достаточно разумными – жаль только, что их можно применять только при использовании гибких спортивных клинков.

В других дисциплинах, не оборудованных электрофиксаторами, судят на глазок, и там, как правило, есть то или иное представление о том, какие удары засчитывать, а какие – нет. К сожалению, во многих случаях эти представления есть только в головах судей, причём, у каждого судьи эти представления свои.

Единственное исключение, пожалуй, кендо, в котором, за время существования этой дисциплины, критерии правильного удара устоялись настолько, что диалектически превратились в свою противоположность. Изначально они были задуманы для того, чтобы бойцы не наносили ударов, потенциально не способных повредить противнику, и боевое искусство не выхолащивалось. Но на практике следование правилам привело к отсечению кучи ударов, которые вполне могут противнику повредить, но не укладываются в прокрустово ложе традиции.

В более молодых дисциплинах прописать чёткие критерии ударов пока не успели. Даже если составители правил пытаются сформулировать те или иные формальные критерии – они, с одной стороны, получаются расплывчатыми и не полными, а с другой стороны, отследить их соблюдение на боевых скоростях практически невозможно. Судьи и удары то не всегда могут рассмотреть, или наоборот, видят удары, которых не было. А уж отследить качество этих ударов, тем более тяжело.

Если же учесть, что даже в теории не существует общего мнения о том, какими именно должны быть удары – понятно, что все попытки судить о качестве конкретных ударов, не более, чем вкусовщина, основанная на личном опыте конкретных судей.

И ещё один момент: поскольку не существует общепризнанной теории как фехтования вообще, так и, в частности, теории ударов, большая часть судей просто не знает, какие удары в принципе бывают. В каждой дисциплине есть наиболее распространённые типы ударов, которые легко узнаются всеми судьями. Есть те удары, которые судья сам умеет наносить, а значит, с большой вероятностью может их распознать даже на скорости. Если же применяемый бойцом способ удара незнаком судье, то он его попросту не успевает разглядеть, поскольку не привык распознавать это движение. Или, если само касание всё-таки разглядит, сочтёт, что удар неквалифицированный, поскольку сам таким образом бить не умеет.

Какими принципами руководствуются, определяя, квалифицировать данный удар, или нет? Понятно, что в разных дисциплинах всё может быть устроено по разному, но основные варианты можно перечислить. И тут сразу бросается в глаза, что эти формальные критерии имеют не слишком большое отношение к тому, какое потенциальное воздействие на противника данный удар мог бы оказать.

С колющими ударами всё просто: либо оценивают любое попадание, либо смотрят на «глубину» укола. «Глубину», в зависимости от используемых клинков, оценивают либо по изгибу клинка, либо по останавливающему воздействию на оппонента (если клинок не гнётся). Кроме того, может учитываться, была ли полностью выпрямлена рука, наносящая удар. Если рука полностью выпрямлена, и при этом клинок еле коснулся противника – удар могут не засчитать. Если же рука осталась не выпрямленной, то это может быть оценено, как потенциальная возможность продолжить удар, не реализованная специально, чтобы не нанести травму, или из-за встречного движения противника, который, с силой напоровшись на клинок, не дал руке бойца выпрямиться.

На что обычно не обращают внимание – так это на то, куда именно попал клинок: действительно в противника, или в детали одежды или снаряжения. Например, нередка ситуация, когда клинок проходит вплотную к корпусу противника, и цепляется за складку, шов, рукав, намасочник, наплечник, иную деталь защиты и т.д. При этом, поскольку воздействие приходится на самый край силуэта, останавливающее действие получается весьма значительным, зачастую, большим, чем при непосредственном попадании по противнику. Хотя, очевидно, что будь клинок острым, такое действие не только не нанесло бы противнику особого вреда, но и наоборот, могло дать ему преимущество. Поскольку острый клинок не упёрся бы в складку одежды, тормозя противника, а проткнул бы её – в результате, никакого останавливающего эффекта, зато клинок может застрять.

К тому же, если снять с бойца защитное снаряжение, особенно, маску, его силуэт уменьшится, и укол, на соревновании попавший в снаряжение, в его отсутствии прошёл бы мимо. Конечно, на это можно возразить, что боец колол в силуэт; будь силуэт меньше – колол бы в него, а не мимо. С другой стороны, ведь на противнике может быть и не защитное снаряжение, а просто свободная одежда, поэтому уколы в край силуэта – в любом случае, не лучший вариант. И даже если противник будет голым, укол в самый край силуэта в лучшем случае заденет кожу, и не более того, так что, лучше всё-таки колоть поближе к центру силуэта.

Опять же, если боец уклоняется от укола, укол вполне может пройти впритирку к телу. С точки зрения реальности, боец уклонился. Но с точки зрения турнирных правил (если остриё зацепилось за ту или иную деталь снаряжения), укол оценивается. Аналогичные ситуации могут происходить и с убористыми защитами клинком.

Таким образом, турнирному бойцу приходится подгонять технику под условия турниров, беря защиты или уклоняясь несколько шире, чем это было бы необходимо в реальности.

Что касается рубящих ударов, то, в первую очередь, смотрят на то, лезвием нанесён удар, или плоскостью – хотя очевидно, что чётко отследить на скорости, на сколько плоскость клина совпадает с плоскостью удара, весьма затруднительно. При этом, в реальности, при нанесении быстрого удара, в котором плоскость клинка хотя бы немного не совпадает с плоскостью удара, в момент попадания в мишень клинок заваливает, и воздействие на мишень получается поверхностным. А если удар сильный – то вместо рубящего (режущего) воздействия при заваливании клинка в момент контакта с мишенью получается ударно-дробящее воздействие плоскостью, что, конечно, тоже неприятно, но уже не настолько. В особенности, если удар плоскостью не был задуман изначально, и в момент заваливания клинка рука не «дорабатывает» вложение в удар плоскостью, в результате чего, вектор усилия оказывается направлен в сторону от направления удара.

Во-вторых, оценивают амплитуду. Удар с недостаточной амплитудой могут не засчитать. Конечно, тут оценка тоже далека от объективной: с одной стороны, существует возможность нанести достаточно сильный (по крайней мере, для неодоспешенного противника) удар и с малой амплитудой; с другой стороны, далеко не каждый амплитудный удар на деле является сильным. Скажем, весьма амплитудный удар, пришедший в мишень на излёте, может уже не иметь особой силы. И с третьей стороны, каждый судья оценивает амплитуду в меру своей испорченности.

В-третьих, могут не засчитывать удары, прошедшие через защиту. С одной стороны, в этом есть рациональное зерно. С другой стороны, сам факт того, что удар прошёл через защиту, кое-что говорит о его качестве. И не так уж редко такие удары сохраняют достаточный потенциал для воздействия на противника. Кроме того, бывают и удары, визуально выглядящие как проходящие через защиту, но на деле клинок не тормозится защитой, а обходит её, или скользит по клинку противника в сторону его тела, практически не теряя энергии. Но в то же время нередко бывает и обратное: боец «ловит» защитой удар в момент попадания. В результате, со стороны это выглядит так, что удар прошёл в цель и защита запоздала, хотя, на самом деле, клинок оппонента успел только прикоснуться к телу бойца – и в этот момент был остановлен.

Поскольку на ходу анализировать все эти обстоятельства не реально, составители правил вынуждены принимать волевое решение и либо не засчитывать все удары через оружие, либо наоборот, все засчитывать (как, например, в спортивной сабле). Ну или каждый раз принимать решение отдельно, на глазок.

В-четвёртых, иногда могут не засчитывать «чиркающие» удары, когда боец достал до противника самым кончиком клинка. Правда, это вступает в противоречие с принципом засчитывания попаданий по одежде и деталям снаряжения. В итоге, иногда складываются парадоксальные ситуации, когда удар, очевидно не попавший по противнику, но хорошо зацепивший, скажем, полу стёганки или широкую штанину, засчитывается, а удар, который пусть и кончиком, но действительно попал по противнику – считается неквалифицированным пассе.

Иногда не засчитывают «кистевые» удары, считая их априори слабыми. При этом, довольно сложно оценить со стороны, был ли это действительно удар одной кистью, или его на самом деле «подпирало» мощное усилие всего тела. К так называемому «щелчку» (иначе, «плевку») все привыкли, но огромное множество других мощных ударов, приходящих в цель по «изломанным» траекториям, остаются незамеченными судьями, а следовательно, не пользуются популярностью у бойцов. Им попросту нет смысла вести творческий поиск в этом направлении, так как на турнирах эти удары всё равно не будут засчитываться.

Отдельного упоминания заслуживает тот странный факт, что при работе двуручным оружием, прежде всего, полуторными мечами, которая сейчас активно набирает популярность, удары с одной руки часто оцениваются ниже, чем удары с двух рук. Конечно, в лабораторных условиях максимальная сила удара с двух рук будет больше, чем с одной. Но почему в спарринге мощный удар, запущенный с двух рук и завершённый одной рукой будет всегда оценен ниже, чем поверхностный, без вложения, шлепок с двух рук – остаётся загадкой.

Режущие удары, как уже упоминалось выше, отдельно почти никогда не квалифицируются. Это вполне понятно, потому что в современном фехтовании всё внимание сосредоточено на этапе доставки клинка к мишени, а всё, что происходит после этого, то есть, непосредственно воздействие на мишень, остаётся за скобками. Отличие же режущих ударов от рубящих прежде всего в способе вложения в удар. В такой ситуации, единственная ниша, которая могла бы остаться за режущими – это акцентированное проведение лезвием по противнику в случае неквалифицированного попадания рубящего или промаха колющего удара. Но, насколько мне известно, этим тоже мало где пользуются.

В итоге, в обстановке, когда все смотрят только на сам факт попадания, но не на то, к каким последствиям это попадание может привести, фехтование превращается в своеобразные «салочки». Кто попал – тот и молодец. Не то чтобы нормальных ударов совсем не было – конечно, они есть. Но их нанесение «рэндомно», и зависит от физической подготовки конкретного бойца и от сложившейся в бою ситуации, а не от сознательных намерений фехтовальщиков. Бойцы действуют исходя из того, что выгоднее для победы по правилам. Если в конкретный момент боя для попадания по противнику выгодно нанести сильный удар – хорошо, если выгодно нанести слабый – тоже хорошо. Количество очков от этого не зависит. И при этом, чаще выгодно наносить именно слабые, поверхностные удары-шлепки.

К чему это привело в олимпийском фехтовании, где слишком сильный удар саблей считается ошибкой – все видят, но не хотят замечать, что сами ускоренно повторяют тот же путь.

При этом, очевидно, что с точки зрения попаданий, для укола в большинстве случаев самый выгодный вариант – это прикосновение с максимальной дистанции. А для рубящего – это поверхностный удар, который отлично ставится на «балде». Если мы бьём по автомобильной покрышке тупой железякой или палкой, то как бы сильно мы не били – пробить её всё равно не сможем. Покрышка останавливает движение клинка и обеспечивает рикошет, с помощью которого мы разгоняем клинок для следующего удара.

После многократных повторений, эта модель движения закрепляется на уровне рефлекса, и в спарринге мы так и продолжаем бить, акцентируя удар на поверхности силуэта противника, и после попадания в него или в защиту заканчиваем удар и начинаем следующий.

Такой поверхностный удар, каким бы сильным он ни был потенциально, в большинстве случаев не сможет особо повредить противнику, если на нём есть хотя бы плотная одежда (стёганая или кожаная). Без мало-мальски продолжительного вложения в удар, вся его потенциальная энергия уйдёт на борьбу с этой не слишком толстой преградой, и к моменту, когда клинок начал бы оказывать воздействие на противника, рука бойца, по привычке, потащит клинок назад, на следующий удар.

Если же боец таки попытается вложиться – то велика вероятность, что у него с непривычки или «сыграет» кисть, или вектор вложения в удар окажется направлен не туда, где находится противник. В результате, удар опять же окажется поверхностным. То есть, какое-то воздействие на противника, конечно, будет, но оно окажется несравнимым с тем, каким бы оно могло быть. По крайне мере, останавливающее действие будет совсем не тем, на какое боец рассчитывает.

Посмотрите видео-ролики с тестовыми разрубаниями – увидите одно из двух.

Первый вариант: клинок просто «кидают» в мишень, не подпирая его усилиями тела. Так можно метнуть топор – и он воткнётся в деревянный столб. Но если нам нужно не воткнуть топор, а расколоть полено, то кидать его, обычно, бесполезно – приходиться вкладываться в удар. Хотя, конечно, если лезвие клинка, используемого в тестовой рубке, хорошо наточено, а мишень подходящая, то последствия и в этом варианте исполнения получаются вполне впечатляющими. Беда в том, что в реальности мишень может оказаться неподходящей, а лезвие к моменту нанесения удара – быть «покоцанным» об клинок противника. Да и топор, когда его кидают, втыкается, обычно, острым углом. Если же он приходит в цель всем лезвием – то глубина зарубки оказывается совсем небольшой, и топор, отскочив, падает на землю. А клинок в цель часто приходит как раз лезвием.

Второй вариант тестовых разрубаний: в удар действительно вкладываются. В итоге движение оказывается разительно непохожим на те, которые мы видим у большинства бойцов на турнирах.

Кстати, по моему опыту, порой, новички рубят по мишени лучше, чем опытные фехтовальщики, поскольку новичок просто пытается разрубить мишень, делая так, как ему только что объяснили, а опытному бойцу мешают наработанные стереотипы движений. В результате, он быстро и точно попадает по мишени и тут же забирает клинок – так что, на попадании всё и заканчивается, а на мишени остаётся только поверхностное повреждение.

Остаётся добавить, что фехтование является столь сложным искусством в том числе и потому, что бойцу приходиться постоянно дозировать вложение. Будешь слишком вкладываться в удары без надобности – попортишь лезвие о клинок противника, которым он берёт защиты, или провалишься в удар, прошедший мимо цели. Не вложишься при попадании по противнику – пришедший в цель удар окажется безрезультатным.

В итоге, в идеале нужно не бросать клинок в цель, а работать им на всём протяжении удара, уменьшая или увеличивая вложение в зависимости от ситуации. Конечно, это очень сложно и не всегда получается – но по мне, это гораздо интереснее «игры в салочки».

А в тренировочном фехтовании ситуация ещё сложнее: если стремиться к реалистичности, и при этом не иметь желания травмировать партнёра по тренировке, приходится наносить удар таким образом, при котором есть возможность в него вложиться, но при этом самого вложения не делать.

4. Удары не боевыми частями оружия

У большинства клинков кроме острия и переднего (или истинного) лезвия есть также заднее (или ложное) лезвие, плоскости, гарда, рукоять, навершие. В зависимости от конкретных правил, удары этими частями клинка могут как засчитываться, так и не засчитываться.

У включения или не включения в правила ударов теми или иными частями клинка, обычно, есть вполне рациональные причины, однако логика, которой руководствуются составители правил, имеет слабое отношение к реалистичности, зато самое прямое к организации соревнований.

Так, например, в спортивной сабле «засчитываются удары, нанесенные лезвием, плашмя или обухом клинка», но при этом запрещены удары гардой и навершием (гайкой). Это вполне логично, поскольку электрофиксатор срабатывает вне зависимости от того, какой частью клинка пришёл удар, а отслеживать работу лезвием на тонкой и гибкой сабле весьма затруднительно. Очевидно, что попытка засчитывать удары только лезвием, неизбежно приведёт к многочисленным спорным ситуациям и конфликтам. Зато удар чашкой виден хорошо и очевидно травмоопасен – поэтому от него проще отказаться.

Аналогично рассуждают составители правил целого ряда дисциплин, где засчитывается любое касание противника клинком и только клинком. Разбираться, лезвием ли пришёлся удар, слишком хлопотно, засчитываются любые касания, в том числе, слабые, зато удары гардой и рукоятью травмоопасны – поэтому их проще запретить.

В противовес этому, во многих «брутальных» дисциплинах не засчитывают даже удары задним лезвием, почему-то считая их слишком слабыми. Или, наоборот, слишком травмоопасными, поскольку такие удары чаще, чем удары передним лезвием, прилетают в слабо защищённые места типа затылка или подколенного сгиба. Да и вероятность случайно превратиться в запрещённый колющий у таких ударов больше.

Отсутствие привычки к ударам задним лезвием порой играет злую шутку: в дисциплинах, где колющие разрешены наравне с рубящими, и при этом не засчитываются удары задним лезвием, порой не видят ударов остриём, пришедших в цель в конце удара задним лезвием. Судьи трактуют их как удары задним лезвием, которые по правилам не засчитываются.

Что касается ударов гардой и навершием, то с этим всё просто. В дисциплинах, где стремятся к «чистому» фехтованию, они не засчитываются. А в дисциплинах, декларирующих стремление к реалистичности, составители правил руководствуются потенциальной травмоопасностью тех или иных ударов – что, в условиях не всегда контролируемого спортсменами стремления победить, вполне оправданно.

В результате, удары гардой запрещены почти повсеместно (особенно там, где гарда – не гладкая чашка, а снабжена перекрестьем), а удары навершием в некоторых дисциплинах в некоторые части тела допускаются. Обычно это сочетается с разрешением на те или иные удары кулаком и на некоторые другие рукопашные воздействия.

Однако, тему включения рукопашных действий в фехтование мы в рамках этой статьи обсуждать не будем.

4. Заключение

В заключении хотелось бы подчеркнуть, что любое изменение правил влияет на рисунок боя на ристалище. Для такой важной части правил, как оценивание ударов, это утверждение верно вдвойне.

Любое исключение или добавление в разрешённый арсенал тех или иных ударов разительно изменяет манеру действий бойцов. Поэтому, если мы хотим не получить очередную виртуальную спортивную дисциплину, а по возможности приблизиться к реальности, к исключению из арсенала тех или иных действий следует относиться с величайшей осторожностью. Единственной причиной запрета или отказа от оценки тех или иных действий может быть только их очевидная повышенная травмоопасность.

Продолжение разговора: «Блеск и нищета ударов».

И – до встречи на следующей неделе! :о)

Оставить комментарий